Правила чужой игры [= Даром только смерть ] - Алексей Фомичев

Инспектор вздохнул – терять осведомителя было тяжко, и махнул рукой.

– Оформляй его как положено и все, что у нас на него есть, передавай в суд. С таким багажом лет десять он получит. Да вот капитан еще чего‑нибудь интересное расскажет.

Ринат кивнул.

– Не вопрос. Пошли, у нас в кабинете поговорим.

Через полчаса я вышел из отдела, вполне уверенный в том, что сутенер засядет лет эдак на восемь – десять, а при удаче и на все пятнадцать. Когда Корних‑младший показал мне полное досье на Виктора, стало ясно: с таким багажом долго на свободе не живут. И подельщикам его тоже придется сменить среду обитания. Что весьма радовало…

На базе было непривычно тихо и пусто. Дежурный откозырял мне и доложил, что два взвода убыли на полигон, а взвод Караджича в полном составе сидит в зале. Я кивнул и пошел к себе переодеваться. Через три часа выезд к границе.

В зал я вошел, когда Радован заканчивал инструктаж. На доске карта Зоны, перед командирами звеньев на столах карты. Лейтенант давал последние указания.

Увидев меня, дал команду:

– Взвод, смирно!

– Отставить! Продолжайте инструктаж.

– Да уже все, – ответил Радован. – Вопросы есть?

Никто не ответил, и так все ясно. Не в первый раз…

– Отлично. – Я встал рядом со взводным. – Раз все ясно, получаем оружие и боеприпасы. Сбор во дворе через час. Свободны.

Подождав, пока бойцы покинут зал, я подозвал Радована и Свена.

– Как бок? Не беспокоит?

– Вспомнил! – фыркнул Радован. – Я уже и забыл о нем.

– Ага… Лады… – Что‑то пакостно было на душе. Словно забыл о чем‑то важном.

Парни это состояние уловили. Вопросительные взгляды скрестились на моем лице.

– Ты чего, Артур?

– Да… так. Вещун, что ли, разыгрался. Хреново как‑то. Забыли! – махнул я рукой. – До границы поведу вас сам. На этот раз пойдем на броне. Кроме БТРов, возьмем пару «нон» в гарнизоне.

– Зачем? Никогда броню не брали.

– А теперь берем. Мы в Зону уходим почти на полторы сотни километров. И треть пути – пехом. Так что броня не только средство доставки, но и страховка.

– А вертолеты?

– А ПЗРК у бандитов? На той неделе сколько вертолетов сшибли у форпостов?

– Два.

– То‑то. И хватит базаров. Я через Дорича договорился с армейцами, те выделят машины с опытными экипажами.

– Опытными… – недоверчиво фыркнул Свен.

– Опытными, – подтвердил я. – Из состава маневренных групп. Все, пошли.

– Артур, – придержал меня на выходе Радован. – Если вся рота пойдет на выход, кто тогда будет с броней?

– Старший из состава маневренной группы.

– Но это раскрытие инкогнито. О нас каждая собака на полуострове будет брехать.

– Уже, – мрачно буркнул я. – Уже брешут. Знают все: полиция, госбезопасность, армия. Скоро прознают журналисты и западные разведки. И не ясно, кто раньше.

Караджич хмыкнул, хотел было сказать по поводу журналистов и «иносранцев», но промолчал. Первым вышел в коридор и зашагал в оружейку.

Настроение так и было паршивым. Я машинально натягивал камуфляж, разгрузку, снаряжал магазины, ввинчивал запалы в гранаты, проверял легкость выхода ножа из ножен, а сам плавал мыслями где‑то далеко.

Интуиция, предчувствие – странные понятия, которые я стал понимать только в последние годы. Раньше считал, что это из области чудес, религиозной фантастики и мистики. Но позже, побывав в разного рода переделках, когда от смерти отделяет даже не шаг, а сантиметр, понял – никаких сверхъявлений. Все просто и обыденно. Организм, изученный нами меньше чем наполовину, в некоторые моменты начинает работать в определенном режиме. И выказывать свойства, обычно скрываемые за непроницаемой стеной недоступности. Это как прилив странной силы в экстремальных ситуациях. Мозг, работая в каком‑то новом режиме, выдает суммарный результат догадок, версий, идей, выкладок. Все это прокручивается в голове и выходит как мгновенное озарение, прояснение…

Часто мы не придаем этому значения, часто считаем самозапугиванием или бредовой мыслью. Очень тяжело отделить обычную догадку от интуитивного предвидения. А когда оно приходит во сне, тем более считаем его игрой воображения.

Действительно, самое трудное – научиться отличать интуитивную догадку‑вывод от логического вывода. И тогда можно в большинстве случаев предвидеть грядущее событие. Нет здесь никакой фантастики, обычные человеческие возможности.

У людей есть склонности к чему‑либо. Кто‑то лучше прыгает в высоту, кто‑то толкает штангу, кто‑то перемножает в голове семизначные числа. Тот, кто от природы одарен крепкими мышцами, хорошей реакцией или математическими способностями, добивается результата быстрее. Остальные – медленнее и хуже. Так и в предвидении, в экстрасенсорике, телепатии, врачевании без лекарств…

Взвод уже сидел в машинах, ожидая команды, а мы с Радованом разговаривали у входа, когда меня позвал дежурный:

– Господин капитан. Вас к телефону.

– Черт! – Я взглянул на часы. – Не вовремя…

Приложил холодную трубку к уху.

– Да?

– Томилин? – ударил по барабанной перепонке громкий голос Дорича.

– Слушаю, господин региональный комиссар.

– Что делаешь?

– Выезжаю на операцию. – Я в очередной раз вспомнил о защищенности переговоров. К счастью, вся связь роты недоступна для прослушивания. – Сейчас.

– Отменяй все.

– Что? Как это – отменяй? Взвод идет на задание.

– Тогда назначь командира вместо себя. Ты нужен мне сегодня. Через два часа, в Девянске.

Чего ему приспичило? Да еще так внезапно. Опять сенатор влип в переделку?

– Ты слышишь?

– Да. Я понял. Буду через два часа.

– Жду.

В трубке запищали гудки отбоя. Я бросил ее на аппарат, выдал соленую фразу и по радиостанции вызвал Стармина. Они вот‑вот должны были вернуться с полигона.

– Ральф, ты где?

– Подъезжаем к базе.

– Влад с тобой?

– На своей машине.

– Значит, так. Ты вместо меня сопровождаешь Радована с бронегруппой. А Влад за старшего на базе. Понял?

– А ты?

– А я к начальству. Все, действуй.

– Есть, – не скрывая удивления, ответил Ральф. Я отключил радиостанцию и глянул на Радована.

– Все слышал?

– Только не понял.